Жил на свете молодец. Парень ладный был - хорош, пригож, а именья - ни кола, ни
двора, ни мила живота. Хлеба - что в брюхе, а платья - что на себе. Вот он и
раздумался.
- Долго ли мне бобылем мыкаться - на чужих дворах, при чужих полях? Видно надо
свой дом заводить. Да лиха беда - начало. Сам я молодой, а ум в голове и того
моложе. Эх, были бы у меня живы покойник-батюшка али матушка-покойница, сказали
б они мне, с какого краю начинать.
В таких мыслях шел раз парень по бережку. Видит - лодочка плывет, а в лодочке
женщина - не так, чтобы древняя, не так, чтобы молодая. Бабушка - не скажешь,
сестрицей не назовешь. Снял парень шапку, покивал, помахал:
- Тетенька,- кричит, - а тетенька! Пристань к берегу!
Подгребла женщина к берегу,
спрашивает:
- Что тебе, молодец.
- Да вот что, тетенька, была у меня на ручье мельница. Мельницу в разлив водой
унесло, а жернова по воде уплыли. Ты, часом, не видела ли их?
- Тьфу, дурак! - говорит женщина. - Да когда же это жернова по воде плавали?
- Так-то так, тетка! - говорит парень. - Да все на свете бывает.
Плюнула женщина
и оттолкнулась от берега, а он дальше идет. Прошел немного - видит: опять
лодочка выплывает, а в лодочке - старичок.
- Эй, дедушка, не видал ли жернова? Мельницу у меня давеча унесло, а жернова по
воде уплыли...
- А, так это твои жернова плавали? Видел я их вчерась, видел. Только они не
вниз, а вверх по реке пошли. Вороти назад - не там ищешь.
Поклонился парень старичку и говорит:
- Нет, дедушка, где искал, там и нашел. Сделай милость, пристань к берегу!
Причалил старичок.
- Как тебя величать, дедушка? - спрашивает парень.
- Дед Наум.
- Ну, дед Наум, наставь на ум. Научи меня, как на свете жить.
Посмотрел на него
старичок.
- А тебе, что ж,- говорит,- своего ума не хватает?
- Отчего не хватает? Как раз хватает, чтобы чужого призанять.
- Ишь ты какой! Ну, залезай в лодку, берись за весла, а я на корму сяду.
Поплевал парень на ладони, налег на весла, а старичок за руль взялся - правит.
Ходко идет лодочка, как ножом воду режет.
- Ну,- говорит старичок,- сказывай, какая у тебя забота?
- Так и так, - отвечает парень, - один я на свете, нет у меня ни дома, ни родни…
- Что ж, это беда поправимая. Жениться тебе надо.
- Правда твоя, дедушка, женился бы я, да разве за меня выдадут? Какой у меня зажиток? Весь я тут.
- А что? - говорит старичок. - И этого не мало. Только надо за дело умеючи
браться. Есть у меня невеста на примете - и собой хороша, и на работу проворна,
и родители богатые - полон дом добра. Отца хлебом не корми, а похвастать дай.
- Ну, - говорит парень. - Разве такой за меня отдаст?
- Такой-то и отдаст. Погоди маленько, сам увидишь.
- Ах, дедушка, сосватай ты меня, дак будешь мне родней родного батюшки. Право
слово - заместо отца почитать тебя стану.
Старичок говорит:
- Ладно, ладно, сосватаю. Подгребай-ка, братец, к берегу. Заночуешь у меня, а
завтра, благословясь, и пойдем.
Вот утречком встали сват и жених, студеной водицей умылись и пошли себе.
Недолго шли, видят: дом - не дом, а хоромы! Двор большой, метен чисто, окошки
светлые, и крыльцо с навесом.
Остановился жених, поглядел на свата: вперед ли идти или назад ворочаться?
Ворочаться-то будет жалко, а вперед идти - будто страшно. Не ровен час, прогонит
хозяин
А сват говорит:
- Ничего, не робей! Ничем ты его не хуже. Он нынче богат, а ты богат будешь. У
него дочка пригожая, дак пусть он ее за тебя отдаст, твои дочки еще приглядней
будут. Он хвастаться горазд, а мы его и тут за заткнем. Знай одно - держись
веселей.
Заходят они в дом - хозяевам поклон, дочке особо. Хороша дочка-глаз не отвесть.
Загляделся на нее парень и про хозяев забыл. Ну, да благо сват свое дело помнит:
прямо к свадьбе разговор ведет.
Слушает его хозяин, потчует гостей винцом да закусочкой, а сам промежду прочим
спрашивает:
- А что же вас двое только? Неужто больше никого и родни нет?
- Как не быть! Да если всю нашу родню и породу собирать, так два года надобно.
Наши-то по всей Расее живут - здесь пашут, там рубят, там сети заводят, там
стены кладут... Никак нельзя их от хозяйства отымать. А мы-то двое уж тут - и на
свадьбе оба будем, коли дело сладится.
- Что ж,- говорит хозяин,- парень будто ничего... Да есть ли у него такой дом,
как у меня? Ты погляди, сватушка, из какого лесу строено. Такого лесу и на дворец не
ставят. Корабельный лес!
Встал сват с места, походил под стеною, погладил дерево ладошкой.
- Правда твоя, - говорит, - прочная постройка. - Два века выстоит. А все не то, что
у нашего жениха. Поверишь ли, почтенный, у него, когда бревна на дом возили, так
в понедельник видишь, что комель везут, а в середу только вершина мимо прошла!
Покачал головой хозяин - не понять ему: то ли бахвалится сват, то ли смеется над
ним.
- Вот что!- говорит.- Покажу я вам своего любимого конька. Дорого он мне стал,
да я не жалею. Всем коням конь! И сбруя на нем под стать: до последнего гвоздика
серебряная. Пусть-ка жених на таком коне за невестой приедет - отдам за него
дочку, слова не скажу. А не приедет на таком коне, то и свадьбе не бывать.
Вышли они на крыльцо, и проводят перед ними коня. Не конь - загляденье! И сбруя
на солнышке, как ручеек, блестит - смотреть больно!
Понурил голову жених, а сват ничего, не робеет.
- Ты, - говорит, - не думай, хозяин, что мы тебе врем на сватовстве у
тебя выпивши. А конь - что! Коня мы еще получше найдем. Приготовляйтесь к
свадьбе.
Идут они домой. Жених только под ноги себе смотрит да кудрями трясет.
А свату все нипочем. Глядит весело и жениха утешает:
- Да полно ты! Не горюй! Все хорошо. Только что вот ехать нам не на чем. Да
разве это задача? На свадьбу съездить и черт коня даст.
Едва слово обронил, а черт тут как тут.
- Дам, - говорит, - как не дать! Завтра и поезжайте! Вот приходите на зорьке
сюда, к этому самому месту - все и будет готово.
На другой день пришли сват и жених, куда приказано, видят: стоит конь, да такой,
что и во сне никому не приснится, и сбруя на нем золотая, так огнем и горит. А
рядом - другой конь, малость потяжельше, и сбруя на нем наборная, с
серебром. Это уж, видно, для свата. Сели они и поехали.
Диву дался хозяин, как увидел эдаких коней.
«Ну, - думает, - значит, жених и вправду богатый, побогаче меня».
И порешил отдать за парня дочку.
Честным пирком да и за свадебку. Гостей созвали, в колокола ударили, повенчали
молодых, а после венца, как водится, - веселье. Пьют, едят, песни поют... Под
конец на лошадях кататься вздумали.
Хозяин говорит:
- Вот у моего зятя - конь! Такого коня и на свете нет!
Иду смотреть - вот те и на! И вправду нет коня - как не бывало! Даже слыху не
слыхать. Да и сватов конь куды-то слинял.
Помертвел жених, а сват его в бок толкает: «дескать, прежде смерти ничего не
бойся. Наше от нас не уйдет».
А сам шапку в руку.
- Что ж,- говорит, - честные гости, свадьба! Смотреть-то, выходит, некого,-
свели коней. Да ведь недаром говорят: не то худо, что потерял, а то худо, что не
хватился. Вы себе пейте, кушайте да веселитесь - ваше дело пир пировать, а мое
дело - коней искать. Я женихов сват, я за него и в ответе.
Повернулся старичок, да и за ворота. Никто ему и слова сказать не поспел.
Вот идет он, идет - не путем, не дорогой, не полем, не лесом - а как ноги несут.
Идет и думает:
«И на что нечистому эдакие кони? Ему на козле скакать положено. Эх, знал бы
дорогу, сам бы, кажись, в пекло пошел да и вывел оттуда лошадок наших».
Только сказал, глядь: перед ним большой камень. И под камнем нора.
Заглянул он в нору, - глубокая, так холодом и несет. Обогнул камень и пошел
дальше.
Шел, шел, ни вправо, ни влево, а все прямо да прямо. Смотрит: опять тот самый
камень и нора холодом дышит.
Что за чудо? Он опять обогнул камень и дальше идет.
Идет-идет, идет-идет, - и пришел. Опять перед ним тот же камень, а под камнем
-
нора.
- Ну, - говорят, - которую дорогу не обойдешь, не объедешь, та, стало быть, и
прямая.
И, недолго думая, полез в нору.
На земле - день белый, солнышко, теплынь, а под землей холодно да темно. Ночная
дорога - длинная. Притомился старичок, продрог.
«Что, - думает, - уж не повернуть ли мне назад?»
А тут, глядь, и кончилась нора: вышел он на простор.
Вышел и смотрит по сторонам, - как тут под землей нелюди живут? А как мы живем,
так и они живут. Все у них есть - небо и земля, песок и вода, березки и камушки.
Только что у нас черное, то у них белое, а что у нас белое, то у них черное.
Всего-то и разницы. А так - худого слова не скажешь. И лес высоко стоит, и трава
густо стелется - смотреть весело.
Идет сват Наум мимо поля по дорожке, - любуется на хлеба. Вдруг слышит: лошадь
заржала! Он туда - сюда поглядел, так и есть - давешние кони! Забрались,
татаре, в хлеб и хозяйствуют: не столько рвут, сколько мнут да топчут.
- А, голубчики, вот вы где!
Отломил он с березы ветку, выгнал коней на дорогу, да и привязал дереву. А сам
дальше пошел.
Идет, идет - видит, луга широкие, а на лугах стада пасутся. Справа-то все овцы,
а слева-то все свиньи, и стережет оба стада змея. Свернулась на солнышке в три
кольца и дремлет. А голову - нет-нет, да и подымет: раз направо поглядит, раз
налево.
Приметила змея незваного гостя да как зашипит... А сват, недолго думая, подобрал
с земли острый камешек, прицелился и бросил. Свистнул камешек и будто ножиком
голову змее срезал. Она и развернуться-то не поспела. А он дальше пошел.
Шел, шел, долго ли, коротко ли, а пришел, наконец. Привела его дорожка к
большому дому. Он - во двор. Пусто. На крылечко, в сени - никого! А в горнице
шумно, гамно, посудой брякают, песни кричат... Хоть, святых вон выноси!
Заглянул старичок в дверь: полным-полно. Народу - что людей! И все такие сытые,
гладкие... Кто по-городскому одет, кто по-деревенскому, а у всех одежа чистая,
хорошая. Бедных вовсе не видать.
И что за господа под землей живут? Поглядел он, поглядел, и у него сердце.
Глаза-то у господ у всех, как у одного,- черные, без белка. Будто уголь черны,
будто уголь горят. Ясное дело - черти!
Попятился старик, да поздно. Приметили его хозяева.
- А-а! - кричат. - Сват Наум пришел! Иди сюда, сват! Садись, сват! Там не доел
-
здесь доешь! Там не допил, здесь допьешь! Там не допел - здесь допоешь!
И уж за рукава его хватают. Делать нечего, собрался он с духом.
- Хлеб да соль! - говорит. И шагнул через порог. Раздвинулись черти, дали ему
место на лавке.
- Ну, ну! - кричат. - Угощайся! Больше гостей на свадьбе, больше веселья.
Посмотрел сват по сторонам, покачал головой.
- Это разве свадьба, - говорит. - Были бы у вас поминки, дело другое. На
поминках - то оно водится, что в дому гости, а хозяин на погосте. А свадьба без
молодых не бывает.
Перемигнулись черти черными своими глазищами, усмехнулись. А один, горбатый,
седой, говорит:
- Наши молодые покуда наверху, за своим столом сидят, а придет время - и за наш
угодят. Дай срок!
- Какие же это молодые? - спрашивает сват.
- Эвона! Сам сватал, а не знает. Какие у вас, также и у нас.
- Вон что! - Примолк сват. Сидит на лавочке, примечает. Ишь ты! Ведь и впрямь
накрыт у чертей свадебный стол, да мало что свадебный, точь-в-точь такой, как
наверху, у богатого тестя: там поросята молочные, и здесь - молочные, там уха с
головизной, и здесь - с головизной, с чем там пироги, с тем и здесь пироги...
- А вот чего я в толк не возьму,- говорит сват,- какая вам радость чужую свадьбу
справлять? Не великое веселье - во чужом пиру похмелье.
- Что за чужой пир? - отвечает горбатый. - Нынче наш праздник. Как узнает тесть,
что у зятя ни гроша за душой, так и начнет он его поедом есть. А муж на жене
станет сердце срывать, а жена муженька попрекать, а все втроем - свата дорогого
ругать, ко всем чертям посылать... А нам того и надобно. Где свары да ссоры -
тут уж наша пожива, наша добыча! Так-то, сватушка!
Тут один молоденький чертик обиделся, да как закричит:
- Какой это сватушка! Не он сватал,- я сватал. Кабы не дал я жениху коней на
свадьбу, не едать бы вам нынче свадебных пирогов.
- Э, нет, - говорит сват. - Не тот мастер сватать, кто сватает конем, а тот, кто
сватает умом. Были бы у меня такие лошадки, как у вашей милости, я бы за своего
жениха царевну высватал, а не то что...
- Думаешь умнее черта быть?
- Умней, может, и не умнее, а глупей - так, может, и не глупее!
Подмигнул
молодой черт всему своему проклятому братству и говорит:
- Что ж, давай потягаемся, кто кого умней. Загадаю я тебе загадку. Угадаешь -
полную шапку золота насыплю и домой отпущу. Не угадаешь - останешься здесь на
веки вечные, служить мне будешь! Идет?
- Идет!
- Ну, вот тебе загадка: с копытами, а не конь, с хвостом, а не пес, с рогами, а
не козел, о двух ногах, а не человек. Угадаешь?
- Как не угадать! - отвечает сват. - Обидно даже! Видно, вы наш умок ни во что
не считаете.
- Да ты не финти! Говори, коли угадал!
- Что ж говорить? Где загадка, там и отгадка. Самая это ваша милость в полной
форме.
Захохотали черти. Копытами стучат, рога расправляют, хвосты кажут. Смотреть
страшно!
Зажмурился сват Наум, встал с места - и к дверям. А молодой черт его за полы
хватает.
- Погоди! - кричит. - Эта загадка и вправду легкая. Я тебе другую загадаю.
Рассердился сват.
- Это против уговору, - говорит. - Ну, да ладно. Хочешь умом хвастаться,
хвастайся. Только уж теперь мой черед. Я загадку загадаю, а ты отгадывай.
- А заклад какой?
- Да все тот же: отгадаешь, останусь у вас навечно копыта твои чистить, не
угадаешь, мне вольная воля, да шапка золота, да в придачу, что спрошу. Идет?
- Идет.
- Ладно. Слушай. Шел я путем-дорогой, видел: добро добро топчет. Взял я добро да
и выгнал добром добро из добра. Добро из добра от добра убежало. Угадывай!
Стоит черт, с копыта на копыто переступает.
- Что?- говорит. - Как ты сказал? Добро добром из добра... Ума не приложу... Это,
видать, от писания. Нам, чертям, эдакое и угадывать зазорно.
- Стало быть, не знаешь? Ладно, мой заклад. Или, может, хочешь - еще загадку
загану? Угадаешь - все насмарку, у тебя останусь. Не угадаешь - уйду и что
приглянется с собой возьму. Идет?
- Идет.
- Слушай, Шел не путем, не дорогой, видел: зло добро стережет. Я зло да злом зло и ударил. От того зла злу конец пришел. Угадаешь?
Мнется черт, хвост ниже земли опустил.
- Это, - говорит, - опять от писания. Откуда мне знать?
- Стало быть - мой заклад?
- Выходит, твой!
- Ну, сыпь золото в шапку!
Насыпал черт полный картуз до самого верху.
- А в придачу-то что берешь? - спрашивает.
- А тое самое добро, что из добра выгнал.
- Да полно тебе загадки загадывать - толком говори!
Засмеялся сват.
- Видел я, - говорит, - давеча в хлебах лошадок наших свадебных. Взял добрую
погонялку, да и выгнал добро из добра. Вот мне этих коньков за первую загадочку
и пожалуйте.
- Ладно, пусть твои. А за вторую что?
- А как шел я к вам, так приметил два стада: справа-то все овечки, а слева-то
все свинки. И сторожит оба стада змея. Вы уж не гневайтесь – змейку-то я
камешком прикончил. У вас, чай, и без нее этого зла довольно». А свинок да
овечек мне бы с собой прихватить!
- Ишь ты хитрый какой! - говорят черти. - Да что поделаешь, бери!
Поклонился
сват.
- Счастливо оставаться! - говорит. И на крыльцо.
Смотрят - что такое? Пусто кругом. Ни тропы, ни дороги, - одна трясина.
- Как же быть-то? - спрашивает сват. - Где у вас тут обратная дорога?
- А на что нам обратная дорога? - говорят черти. - От нас обратно не ходят.
- Да ведь мне наверх надо! И со всем добром. Неужто мне здесь на коне гарцевать
да свиней пасти?
Усмехаются черти.
- А кто тебя держит? Иди. А не хочешь идти - на коне скачи. Ишь, кони-то у
тебя какие! Царские!
Призадумался сват Наум.
- Так, - говорит. - Кони царские, стада барские, а идти, видать, некуда. Ну, что
ж. Останусь у вас век вековать.
Достал он из кармана веревочку и дает один конец молодому черту.
- Подержи-ка, братец!
Тот удивился, взял. А сват Наум так и эдак веревочку натягивает, то вдоль, то
поперек.
- Отсюда - туды - две сажени,- говорит.- Оттуда - сюды - три...
- Ты что это меришь? - черти спрашивают.
Поглядел на них сват Наум скоса.
- Как это что? - говорит. - Местность мерю. Келейку ставить. А поживем да
попривыкнем, так и цельный монастырь построим. Чай, у вас не праведники живут, а
грешники. Надо же им грехи-то замаливать.
Всполошились черти.
- Пошел ты от нас прочь, - кричат, - со своим с монастырем. Навязался на нашу
голову! Гоните его братцы! Гоните! Что смотрите!
Да как дадут ему в спину пинка...
Перышком взвился сват Наум и полетел. Сколько летел - неизвестно, куда летел
-
неведомо... Закрылись у него от страха глаза, и ничего он не видел. Только
слышал, как ветер в ушах свистит.
И вдруг, батюшки-светы! Летел будто вверх, а упал вниз. Брякнулся оземь и открыл
глаза.
Видит - полная ночь кругом, с неба месяц светит, и стоит он перед теми самым
воротами, откуда днем ушел. Рядом кони дремлют, а свиньи да овцы по всей дороге
полегли - конца краю не видать. Ну, он хозяев будить не стал, а дождался
утречка. Чуть солнышко встало, заходит в дом и говорит:
- Вот что, хозяева, пришел я к вам не без горя, да и не без радости. Пока мы
здесь свадьбу играли, погорел женихов двор. Как есть - погорел, до щепочки.
Только и выручил я из пекла, что овец, да свиней, да жениховых коней, да вот
старую шапку и золота охапку. Получайте свое!
Потемнел, было, тесть. «Вот, - думает; - выдал дочку за богача, а он -
погорелец. Приведет в дом пару овец да паленую свинью - и взятки гладки». А как
вышел за ворота да поглядел - сразу и обмяк.
- Зятюшка, дорогой, - говорит, - не горюй, оставайся у меня в доме жить. Мне же
и с дочкой расставаться жалко. В тесноте, да не в обиде...
Поклонился зять тестю.
- Твоя воля, батюшка. Останусь. Только я ведь не один. Мой сват мне за место
отца родного, я без него и шагу не ступлю.
- А мы и ему поклонимся, - говорит тесть. - Кланяйся, дочка, проси свата нашим
домком не побрезговать.
Молодая кланяется, а молодой еще ниже.
- Оставайся с нами, сват Наум, наставляй нас на ум!
- Ну, что ж, - погордился сват,
сколько следует. - Что вы да что вы! - говорит. А потом и согласился. Так и зажили они вместе
тихо да мирно - себе и добрым людям на радость, а чертям - назло.
Мудрость по крупицам >>
Тихо-Тихо
Первая любовь
Источник звука
Женская находчивость и остроумие
О том, как выбирать себе жену
Заслуженная оценка
Фуражка
О гармонии в браке
Мы знаем
Палитра наших чувств
Притчи о царе Соломоне
Сват Наум
Петров день
Для Ваших деток
Илья-пророк и Никола
Касьян и Никола
Про улитку
Берегите своих детей
Грешница
Кладезь мудрости >>
Мудрость по крупицам
Для вашего роста
Главная >>
Наш досуг >>
Анна советует
Мудрость по крупицам
Для вашего роста
Наше творчество
Начинающие авторы
Посиделки
Тесты
Улыбнитесь с нами
|